В брежневскую эпоху СССР был громоздкой, неповоротливой и крайне неэффективной структурой. Чтобы как-то модернизировать инфраструктуру, московские власти полагались на целую армию региональных чиновников. Среди них были аппаратчики со стажем, чья карьера началась еще в двадцатые, когда зарождающееся советское государство начало набирать кадры на местах. Эти кадры могли неплохо работать, не особо понимая , что такое коммунизм. Книжные полки моего прадеда Атымтая Кисанова (1906-1995) были заставлены томами сочинений Ленина, но он почти никогда их не открывал. Ему и принадлежала эта телефонная книжка . Сын бедного сапожника, Кисанов провел на государственной службе все 60 лет своей работы. Но на самом деле его героем был не Ленин, а Толе-бий, полулегендарный правитель Ташкента в XVII веке. К коричневым переплетам томов сочинений Ленина прадед прислонил бело-голубой портрет Толе-бия, и правитель гордо смотрел с него на всех, кто заходил в прадедовский кабинет в его просторной квартире на улице Тулебаева в центре Алматы. Напротив книжных полок на стене висел старинный кремневый пистолет, отчего комната казалась еще более тяжеловесной .
Нам может показаться странным уважение, которое Кисанов питал к своему досоветскому герою, но родственники, то и дело осаждавшие прадеда крупными и мелкими просьбами, хорошо его понимали. Кисанов, как настоящий глава рода, был всегда готов им помочь. Оружием его был не пистолет, а телефон, стоявший на высоком столике у зеленого бархатного дивана. Прежде чем поднять трубку и набрать номер, он обычно искал его в красной телефонной книжке, страницы которой потерлись от времени . Эта книжка давала доступ к собственной империи Кисанова — м инистерству жилищно-коммунального хозяйства Казахской ССР, где он с 1955 по 1981 был заместителем министра. В неформальной политической иерархии советского Казахстана Кисанов занимал твердое положение, подкрепленное его дружбой с первым секретарем Коммунистической партии Казахстана Динмухамед ом Кунаевым. Благодаря своему закулисному влиянию, Кисанов получил прозвище «Отдел кадров». Почти любую проблему он мог решить быстро и решительно — так что телефонную книжку прадед из рук почти не выпускал.
Самые важные номера Кисанов, конечно, знал наизусть или записывал отдельно. И все же чаще всего он открывал именно красную записную книжку. Без нее невозможно было бы руководить неповоротливым министерством; без нее нельзя было распорядиться, чтобы дальнего родственника устроили на ночлег где-нибудь в Джезказгане. Чтобы помочь родичу , Кисанову было достаточно набрать номер, грозно представиться и потребовать, чтобы директор гостиницы «Джезказган» выделил имеряку номер. Записи в красной телефонной книжке звучали непретенциозно и по-советски коряво: «Спецавтобаза» или «Ремстройуправление». Этот отвратительный советский новояз родился еще в двадцатые, и к брежневским временам был немногим моложе самого Кисанова. Как бы ужасно эти названия ни звучали, они обозначали очень важные организации, на которых держалась вся инфраструктура, созданная почти за целый век. Хотя почти все занесенные в телефонную книжку адресаты сегодня умерли, а номера устарели, сама эта инфраструктура еще существует. Мой прадед — не тот человек, который бы устоял перед соблазном частной собственности, но к тому времени, когда рухнул СССР и началась приватизация, он был уже слишком стар. «К исановское хозяйство», как тогда говорили, прибрали к рукам другие люди . Сам прадед не мог дольше сохранять то, чем его наделила советская власть, родившаяся на его глазах и скончавшаяся за четыре года до его собственной смерти.
Арслан Аканов — аспирант программы евразийских исследований Назарбаев-Университета (Казахстан)
