Дала-шийпон (Узбекистан)

Commentary
Дала-шийпон (Узбекистан)

ã Фаттох Суюнов

Для Ойлар Момо и других женщин в Намуне, деревне на юге Узбекистана, дала-шийпоны (бошишгохпо-таджикски) были «вторым домом», местом, где мужчины и женщины могли укрыться от палящего  солнца и отдохнуть от тяжелой работы на близлежащих хлопковых полях. Такие строения существовали и до ХХ века, но повсеместное распространение они получили после Второй мировой войны. Массовое производство хлопка, как и советская коллективизация и масштабные ирригационные проекты, началось в 1930-е годы. Ойлар Момо принадлежала к поколению, которое стало свидетелем этих преобразований. Она родилась в 1940 году и с 1960-х годов работала преимущественно детским воспитателем в колхозе села Намуна. Строительство детских садов стало частью более масштабного плана по улучшению условий труда колхозников в 1950-1960-е годы. Ойлар Момо вспоминала, что в те годы в ее деревне построили несколько хорошо оборудованных дала-шийпонов, которые имели большое значение для хлопкоробов. Строительство дала-шийпона в ее деревне было частью более широкой послевоенной программы. Другой житель деревни, Курбонмурод Бобо, подробнее рассказал о местных дала-шийпонах. Когда их строили (в 1953-1954 годах), он учился в пятом классе. Он сказал, что сооружали дала-шийпоны «на деньги из Москвы, но строили их азербайджанские рабочие, приехавшие в этот район на два года». Материалы (включая цемент) предоставили колхозу из Москвы, но впоследствии за их содержание отвечал сам колхоз.

В Центральной Азии жарко, работа на хлопковых полях изнурительна, поэтому дала-шийпоны играли важную роль в повседневной жизни колхозников. Советские центрально-азиатские журналисты представляли дала-шийпоны в идеализированном виде в таких газетах, как «Советский Узбекистан». По их словам, там рабочие собирались вместе, слушали политическую пропаганду по радио и лекции партийных активистов, устраивали общие трапезы, пели песни, слушали концерты и проводили важные встречи. На деле все было примерно так же, но, возможно, менее романтично. Ойлар Момо вспоминала, что у каждой бригады в ее деревне был свой дала-шийпон. Она объяснила, что председатель колхоза проводил в дала-шийпоне собрания, расплачивался с рабочими, а иногда, для поднятия духа, устраивал концерты.

Существовало два вида дала-шийпонов, которые выполняли немного разные функции. Первый, упомянутый выше вариант (изображение 1) служил местом для отдыха рабочих во время перерывов. Второй, расположенный недалеко от первого, служил в основном деревенскими яслями и детским садом. Дала-шийпон второго типа (изображение 2) был в первую очередь местом, предназначенным для женщин и, по сути, находился под их контролем. Для многих женщин деревни этот дала-шийпон был своеобразным якорем. На время работы в поле они оставляли своих детей под присмотром Ойлар Момо. В этом дала-шийпоне даже установили несколько казенных детских кроваток, в которых дети могли отдыхать днем. Оба сооружения находились рядом, и женщины могли легко перемещаться между ними. В самые жаркие часы рабочего дня женщины возвращались с полей, кормили детей грудью, обедали и отдыхали в прохладной тени первого дала-шийпона.

Когда Ойлар Момо спросили, что происходит с дала-шийпоном сегодня, она с ностальгией вспомнила советское время, когда он объединял людей и позволял женщинам оставить детей под присмотром, пока они работали в поле. Сейчас женщины часто остаются дома или же водят детей в соседнюю деревню, где есть детский сад. Дала-шийпоны в деревне Ойлар Момо были типичны для советского периода, но в наши дни они уникальны. Во многих деревнях дала-шийпоны снесли. Другие переделали под жилые дома или даже под сараи для тракторов, работающих на полях. Сохранившиеся и исчезнувшие дала-шийпоны повествуют о преемственности и разрывах между прошлым и нынешним веками.

Николас Сей, аспирант исторического факультета Университета штата Огайо, готовит диссертацию о производстве хлопка, экологии и условиях труда в Советском Таджикистане.

Алишер Халияров недавно получил  степень PhD по истории в Университете штата Огайо. Его диссертация посвящена экономической истории Хивинского ханства