Украшения бабушки (Кыргызстан)
Две монеты двадцатых-тридцатых годов и серебряный браслет, сделанный в семидесятых, возвращают меня в мое детство начала девяностых годов того же двадцатого столетия. Я пишу этот текст в 2021 году нового века, и вспоминаю историю моей семьи и семейных драгоценностей, которые соединяют три поколения женщин Центральной Азии и сто лет их жизни.
Большая серебряная монета в 50 копеек была отчеканена в 1924. На лицевой стороне -герб СССР с девизом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», надписями «СССР» и «Один Полтинник». На оборотной стороне — кузнец с наковальней, по гурту — информация о содержании в монете чистого серебра (9 грамм).
Монета поменьше — из медно-никелевого сплава, номиналом в 20 копеек, скорее всего, была отчеканена в 1932 году. Третья цифра года утрачена — на ее месте просверлили дырку, чтобы прицепить монету к головному украшению. На аверсе изображен герб СССР с девизом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» по кругу, а на реверсе — рабочий с молотом, держащий щит, в котором указан номинал монеты. По кругу реверса идет надпись «Союз Советских Социалистических Республик»
В девяностые — годы моего детства — я иногда доставала украшения моей бабушки Канымкуль из красиво расшитого бархатного мешочка, чтобы получше рассмотреть ее шолпу (подвеску для кос) и браслеты. Шолпу состояли из нитей коралловых бус, к которым были прикреплены пластинки серебра и старые советские серебряные монеты, описанные выше. В шолпу было так много металла, что носить подвески было очень тяжело. Обычно их прикрепляли к двум косам, в которые замужние женщины традиционно заплетали волосы. Шолпу показывали статус и богатство семьи, а женщине сохраняли осанку: с таким грузом в волосах невозможно было сутулиться. По-другому это украшение называлось сёлкёбай — фонетическая переделка на кыргызский русского слова «целковый», т. к. в шолпу часто вплетали серебряные монеты номиналом в рубль.
Советские монеты и банкноты стали использоваться в украшениях кыргызских женщин, как только они попали в новообразованную Кыргызскую ССР в 1920-х. Это были деньги нового государства, построенного на развалинах Российской империи. По дороге с монетного двора на периферию СССР они приобрели и дополнительные функции: например, стали частью шолпу моей бабушки. Теперь для меня они стали символом межпоколенческих связей, знаком принадлежности к cемье кыргызских женщин, которые, никуда не переезжая, по очереди жили в трех государствах — Российской империи, СССР и независимой Республике Кыргызстан.
Моя бабушка по матери Канымкуль родилась в 1915 году в семье состоятельных кыргызских крестьян — не настолько богатых, чтобы пострадать от «чисток» в самом начале революции как «бий-манап» (аристократы и богачи), но и не настолько бедных, чтобы в дальнейшем избежать репрессий. Из рассказов мамы я знаю, что бабушкиного отца арестовали, конфисковали его собственность, а детей забрали родственники, чтобы спасти от попадания в детский дом. Он умер в поезде, по пути с родины на Украину, куда его депортировали, как и тысячи кыргызов. Единственной его виной (если верить семейной истории) было то, что у семьи была и жатка, и лобогрейка. Тот, у кого для уборки урожая была не только пара собственных рук, в раннем СССР становился врагом государства.
Канымкуль выросла в семье дяди (мама ее умерла, когда девочка была совсем маленькой). Она стала первой женщиной в семье, получившей высшее образование. Училась она в Ташкенте, в конце 1930-х, там встретила своего первого мужа: он тоже был студентом.
Я не знаю точно, когда было сделано бабушкино шолпу, но в 1980-х оно перешло от нее к моей маме, а она в начале 2000-х передала его мне.
Айжан Шаршенова — ассоциированный научный сотрудник Академии ОБСЕ в Бишкеке. Получила степень доктора политологии (PhD) в Университете Лидса. До Академии ОБСЕ работала в бюро ООН и ПРООН в странах Ближнего Востока и на международных программах развития в Кыргызстане.